20 июня кинологи чрезвычайного ведомства отмечают свой профессиональный праздник – День кинолога МЧС России. Сама служба появилась в структуре нашего министерства 24 года назад и началась с расчетов, созданных в отряде «Центроспас». Сейчас кинологи МЧС России работают в каждом субъекте нашей страны, ежедневно выезжая в составе дежурной смены на поиск и спасение людей.
В Южном региональном поисково-спасательном отряде кинологическая служба существует уже 17 лет. Почти столько же в отряде работает кинолог, спасатель 1 класса Наталья Дегтерёва. «В спасательную службу я пришла 15 лет назад. Попала сюда не с первого раза. Сначала меня не взяли, сказали, девочек не берем, мне тогда лет 18 было. А чуть позже, когда меня уже знали как кинолога, все получилось, — с улыбкой вспоминает Наталья. — Изначально, когда пришла в отряд, мне дали служебную собаку – 7-мимесяную овчарку, звали его Викинг, но он совершенно не подходил для поисково-спасательной службы. С покупкой служебных собак тогда было сложно, но Миша Марвани, который на тот момент являлся начальником нашего подразделения, нашел выход, и мы смогли купить двух лабрадоров — Шелли и моего Шона. Выбирала я из 6-ти кобелей, им было по два месяца – толстые, мощные. Они были после прививки – уставшие, сонные, поэтому мои кинологические тесты на них не действовали абсолютно. Глянули на меня одним глазом и заснули. А Шон единственный кто мне подошел, понюхал, правда, после этого развернулся и тоже пошел спать, но я его быстро выловила. Дрессировка у нас проходила тяжело, но все удалось. Норовистый характер, уж очень любил драться с другими собаками. В Набережных Челнах устроил битву прямо на награждении, когда нас поздравляли с окончанием соревнований. Прожил Шон 15 лет, для лабрадора это очень солидный возраст. Работал он лет до 10-ти, можно было еще, но я решила, пусть живет спокойно у нас дома, а работать будет молодая собака».
— Любовь к собакам была с детства? Как ты решила, что хочешь связать свою жизнь с кинологией и работой в МЧС?
— Сколько себя помню, всегда хотела собаку, это при том, что ни у кого из родственников собак не было. Долго мне не разрешали ее заводить, а в 14 лет со страшным боем родители согласились на той-терьера. Она у меня знала общий курс дрессировки, защитно-караульную службу — до рукава не доставала, но кусала за то, до чего допрыгивала. После той-терьера у меня были боксеры. Занималась с собаками в клубе при ДОСААФ, они сдавали все нормативы и испытания, таким образом, проверяла их рабочие качества.
Также я с детства занималась туризмом, лет с 12-ти начала ходить в горы. В институте училась на факультете физической культуры и спорта, поэтому как-то предполагалось, что работа должна быть связана с собаками и с горами.
— Наташа, а расскажи про питомца, с которым ты работаешь сейчас. У нее достаточно редкая для служебных собак порода – бордер-колли.
— Когда встал вопрос о второй собаке, многие знакомые рекомендовали мне бордер-колли. Начала присматриваться — они, в большинстве своем, холеричные, я же, наоборот, спокойная. Как-то на соревнованиях увидела кобеля окраса «голубой мрамор» этой породы, поняла, что вот такую собаку я бы хотела. Начала искать такого бордера со спокойным характером, чтобы мне с ним было легко.
Свою Ченси я ждала больше полугода, прилетела она ко мне полуторамесячным щенком с Камчатки. Мне понравилось, что собака играла с людьми с того момента, как я ее взяла. Такой удивительной собаки я не видела никогда. Она ведь и родилась 7 июня, в день, когда я устроилась работать в МЧС. Так что это точно моя собака. Первая аттестация у Чени была в 10 месяцев, она тогда очень легко весь комплекс упражнений выполнила. Сейчас ей 7 лет, она имеет аттестацию по поисково-спасательной и горно-лавинной службе.
— Легко ли дрессировать собак этой породы?
— В процессе тренировок с бордер-колли ты не столько занимаешься дрессировкой, сколько договариваешься, контактируешь с ней. При этом больше времени на дрессировку нужно, чем, например, при работе с лабрадорами или овчарками. Овчарки как универсальные солдаты, ты им все объяснил, по полочкам разложил — они выполняют. Лабрадоры тоже легко поддаются дрессировке. У бордеров сложнее – объясни, согласуй, договорись с ними. У них более тонкая психика.
— А из поисково-спасательных работ в паре с собакой что запомнилось?
— Удивительно было, когда Шон, не обученный на поиск погибших людей, нашел человека. Это было в мае 2010 года, в селе Богушевка. Мы тогда несколько дней искали дедушку, все понимали, что далеко он уйти не мог. Все что можно и нельзя уже прочесали, а результата не было. И тут лабрадоры Шон и Шелли что-то учуяли и ушли от группы смотреть. Мы пошли за ними. Дедушка оказался рядом с тоненьким ручейком, который тек в небольшом овраге. Со стороны его не было видно, создавалось впечатление, что там ровное место. Погибший находился буквально в двух метрах от тропы, но если бы не собаки, мы бы его еще долго искали.
Самыми страшными для меня были поисковые работы в горах Красной Поляны в мае 2017 года — на одном из горнолыжных склонов сошел каменный селевой поток, под завалами которого находился мужчина. Породы были в движении, поэтому при работе спасателей и кинологов на склоне стояли наблюдатели. Машина стояла заведенная, мордой вниз, чтобы в случае повторного схода селя водитель мог сразу поехать и мы по пути запрыгнули. Работали группой – я с бордер-колли плюс два спасателя. Сначала мы думали, что я буду с одной точки подавать собаке команды поиска, но выйдя на склон, поняли, так не получится. Собака без меня на склоне не работала, земля живая, ей было страшно, поэтому не выбегала на поиск как обычно, а постоянно возвращалась назад. Работали с ней в паре, ходили, лазили, обследовали все. Постоянно сыпались камни, да и просто висели «чемоданы» вокруг. Спустя какое-то время, при разборе завалов, мужчину нашли спасатели горнолыжного курорта.
По большей части, все поисково-спасательные работы с собаками рутинные — идешь, прочесываешь местность.
— А что вспоминается без собак?
— Запомнились поисковые работы в районе поселка Солохаул, когда лесник получил серьезную травму — у него была раздроблена нога от колена до стопы. Случилось это в декабре 2015, егеря тогда обходили кордоны.
Там была такая рана, что все понимали – нужно торопиться, а находился он в километре от машины. Работали все, ни одного лишнего человека не было. Транспортировали пострадавшего тоже всем составом, включая егерей. Я тогда несла носилки впереди, одной рукой, при этом вообще не чувствуя усталости. Мы переносили пострадавшего через речку, поднимали в КАМАЗ. Как я это делала — до сих пор не понимаю. Уже в машине свело судорогой руку, перестала ее чувствовать, видимо адреналин прошел.
— Сейчас у тебя есть еще одна молодая собака, бордер-колли Тася.
— Мне хотелось оставить Ченину кровь, это ее дочка. Тася молодец, боевая, шустрая собака. У нее еще щенячья работа, так как заниматься я с ней начала не так давно. Она легко все схватывает, перенимает каждое движение, как пластилин. Очень быстро соображает, она контактная, если ей недостаточно от меня эмоций, она теряется.
— Когда в отряде проводятся уроки безопасности и приходит много детей, как собаки реагируют?
-Они социализированы, им нравится. Бывает, в первые секунды теряются, когда видят столько новых лиц, но потом приходят в себя, любят, когда их гладят, чешут.
— Как семья относится к твоей работе в МЧС?
— Муж у меня такой же, как и я, а дети привыкли. К куче собак дома им было привыкнуть сложнее.
— Что для тебя значит эта работа?
— Всегда есть ощущение, что ты делаешь что-то нужное и важное. Помимо работы в МЧС я занимаюсь с волонтерами, помогаю им в обучении основам дрессировки собак. А волонтеры помогают мне, выполняя роль статистов, на которых наши питомцы учатся искать людей.