С пострадавшим нужно всегда разговаривать
Уже четвертый год в нашем поисково-спасательном отряде работает медицинская сестра-анестезист отдела эксплуатации вертолетных модулей Виктория Сыромятникова. Коммуникабельная, бойкая, всегда готовая мчаться на выезд и помогать попавшим в беду людям.
Устроиться в Южный региональный поисково-спасательный отряд Виктория хотела задолго до 2018 года, но сразу после окончания Сочинского медицинского училища у нее еще не было соответствующего опыта работы. Потом одно время был закрыт набор новых сотрудников, а позже уже не было свободных вакансий.
— Спустя какое-то время, всё наконец-то получилось и я устроилась в спасательный отряд. Это было не счастливым совпадением и волей случая, а моей четкой целью, — рассказывает Виктория. – До трудоустройства в ЮРПСО я работала в отделении анестезиологии и реанимации Городской больницы №2. Затем меня перевели в 4-ую городскую, там я попала в отделение экстренной реанимации. Именно работая в экстренной медицине, я осознала, что это моё. Понятно, что любая работа медика приносит пользу – будь то медсестра реанимации, или медсестра терапевтического отделения. Но чем мне нравится экстренная медицина, здесь быстрее заметен результат твоей работы. Ты выполнил свою задачу и сразу видишь, что это помогло человеку!
— Тяжело ли тебе было втягиваться в рабочий процесс именно в МЧС?
— Втянулась очень легко. Иногда бывает тяжело физически, но когда ты на работе, у тебя это чувство отсутствует. Бывает, сдам сутки, приеду домой и тогда уже понимаю, что устала. Дома могу дать себе расслабиться, а пока нахожусь на сутках, усталости, желания поспать, отдохнуть просто нет. Всегда себя держишь в тонусе.
— Что больше всего нравится в работе?
— Работа нравится целиком, даже рутину делаю спокойно. Понимаю, что придя на смену, нужно проверить укладки, привести в порядок медицинские кабинеты. Намного интереснее, конечно, уехать на поисковые работы в горы, но работа, есть работа. Нет такого ощущения, что иду с тяжестью на суточное дежурство в МЧС. Всегда прихожу на сутки с радостью.
— Волнуешься, когда понимаешь, что до пострадавшего далеко добираться, а ему нужна быстрая медицинская помощь?
— Есть волнение, когда от оперативного дежурного поступает вызов. Сразу прокручиваешь в голове, что, относительно произошедшей ситуации, нужно взять с собой, что ты можешь сделать, и уже по максимуму за пару минут с момента вызова складывается картинка будущих действий. А когда добираешься до пострадавшего, у тебя одна цель — быстрее до него дойти, долететь, доехать. Отключаются усталость, чувства страха, голода, холода.
— Также у тебя есть опыт работы в Скорой помощи. Помогает ли он тебе здесь?
— Конечно, это отличная медицинская практика. Здесь у нас, как ни крути, ее гораздо меньше. И имеющийся опыт помогает быстрее понять по симптоматике, что происходит с пострадавшим.
— Помимо того, что ты медицинский работник отряда, ты еще и аттестованный спасатель, имеешь навыки альпинисткой, десантной подготовки.
— Помню, как я ждала свои первые десантные спуски. С таким нетерпением и это несмотря на то, что боюсь высоты. Каждый раз для меня это небольшое преодоление себя, своих страхов. Недавно мы эвакуировали девушку с хребта Ачишхо. Там был скользкий снежный траверс, полностью заледеневший участок. Было реально тяжело. Сейчас уже думаю, а пробежала бы я это расстояние за два часа, если б не нужно было идти к пострадавшей. И понимаю, что, скорее сего, я бы по этому льду и не пошла. А здесь страх пропадает и есть одно слово – надо.
Я очень хочу пройти обучение по горнолыжной подготовке. Всего по чуть-чуть хочется. Чтобы понимать, что ты делаешь и не быть обузой для спасателей. Когда они транспортируют пострадавшего и тут еще я, которая не понимает, как пройти какой-то сложный участок. По мне, это неправильно.
— Если вспоминать крупные спасательные работы, что тебе особенно запомнилось?
— Наверное, это Керчь в октябре 2018 года. Взрыв и стрельба в политехническом колледже. Мы тогда осуществляли санитарно-транспортную эвакуацию тяжелораненых пациентов из Керчи в Симферополь. Это были мои самые первые спасательные работы как аттестованного спасателя. Я находилась в другой части города, когда мне позвонили из отряда и сообщили, что нужно быстрее ехать на работу, потому что у нас срочный вылет. Приехала, вертолет был уже в готовности, быстро собрала все необходимое, позвонила маме, сказала, чтобы сына забрали из садика и что пока не знаю, когда вернусь. И мы улетели.
В городе Керчь очень маленький старый аэродром и борт самолета Ил-76 МЧС России, на котором производилась эвакуация пострадавших людей в различные медицинские учреждения, не мог там приземлиться, ближайшим местом его посадки был аэродром Симферополя. Наша задача заключалась в эвакуации больных из Керчи в Симферополь вертолетом Ми-8 с медицинским модулем и всем необходимым оборудованием на борту, чтобы затем передать пострадавших на борт Ил-76. Пострадавшие, с которыми мы работали, были в тяжелом состоянии, на аппаратах искусственной вентиляции легких.
— Ты очень легко общаешься с пострадавшими, быстро находишь с ними общий язык. Запомнились поисковые работы в апреле этого года, а именно, твое общение с 89-летним дедушкой, которого вы искали в лесу в районе поселка Барановка.
— Его все запомнили. Понятно было, что ему уже 90 лет и он чувствовал себя соответственно своему возрасту. Но если взять физиологию, то давление у него было в норме, пульс в норме. Конечно, пролежав ночь в лесу, он подзамерз, проголодался. Но это была ночь, ночью физиология организма не так потребна в еде, как в течение дня. Единственное, после того, как он спотыкнулся и упал, ему не хватило физических сил, чтобы подняться. А опоры, чтобы встать на ноги и пойти, у него не было. Я с ним беседовала, поддерживала его, отвлекала. Понятно, что с пострадавшим всегда нужно разговаривать. Чтобы человека вывести из стрессовой ситуации, с ним нужно говорить.
— Как родные относятся к твоей работе в МЧС?
— Нормально, они уже, наверное, привыкли. Вот, например, недавно была командировка, звоню мужу, говорю, что уеду завтра. У него единственный вопрос. – Надолго? Вначале, может быть и были небольшие сложности, но я чересчур долго шла к этой мечте, чтобы сейчас от нее отказаться. Муж у меня тоже спасатель, работает в краевой аварийно-спасательной службе, наверное, поэтому все всегда спокойно и легко решается.
— А расскажи про ваш медицинский отдел.
— У меня присутствует огромная благодарность девочкам, которые здесь проработали много лет, потому что именно они втянули в работу, какие-то нюансы рассказали. Всё показывали, всё объясняли. Ведь специфика хоть и медицинская, но значительно отличается от скорой и поликлинической помощи. Мы не назначаем лечение, это какие-то сжатые сроки, нужно среагировать, оказать помощь в зависимости от ситуации. По скорости реакции похоже на работу в реанимации. Только если там из отделения реанимации нужно было побежать, например, в отделение пульмонологии и там оказать кому-то помощь, и это разница в несколько этажей и пару коридоров, то здесь бывают расстояния в десятки километров.
— Что ты чувствуешь, когда помогаешь попавшим в беду людям?
— Ты просто понимаешь, что в данную минуту кроме тебя этому человеку никто не может помочь. Понятно, что у нас много высококвалифицированных медиков, но мало кто из них пойдет, например, в дождь ночью помогать человеку, который находится где-то глубоко в лесу. Это минимальное количество людей, которые не боятся всех этих трудностей и просто делают свою работу.
